Если вы летаете не только во сне, вы — пилот. Если дрессируете собак — кинолог. Каждая профессия имеет свои особенности. В преддверии Дня российской науки мы рассказали на страницах издания "Наука в Сибири" о нескольких специфичных признаках ученого. Итак, вы настоящий ученый, если…

…при слове «Защищайтесь!» вы не встаете в оборонительную позу, а вспоминаете цель своего исследования
 
Формально карьера ученого начинается с защиты диссертации. Однако сначала нужно собрать материал и написать (как ни странно, здесь в ходу мужское слово) кирпич. Строго говоря, для подготовки работы на соискание ученой степени кандидата наук отведено специальное и регламентированное по срокам время — аспирантура. В реальности эти процессы мало связаны. Кто-то приносит свой кирпич через три-четыре года интенсивной работы, а другому и десяти лет мало. Не все определяется ленью или усердием. Теоретическое или экспериментальное исследование, сложность работы с объектом исследования, в конце концов, обычное везение — успех зависит от многого. 
 
Работа над диссертацией включает в себя самые разные виды деятельности. Анализ уже опубликованной литературы, эксперименты в лаборатории, порой сложные и долгие экспедиции. Иногда, когда требуется разработать новое устройство или установку, ученый выступает в роли инженера-конструктора. Даже научные будни современного теоретика будут полны неожиданных дел. Например, для ваших расчетов нужен суперкомпьютер невиданной мощности или вы обнаружили, что замена плюса на минус сделала бессмысленной несколько месяцев работы.
 
В идеальном мире диссертация для ученого не самоцель. Человек занимается исследованием окружающего мира и в какой-то момент времени делает остановку, чтобы собрать все воедино и представить результаты в оформленном и законченном виде. Правда, для многих видов научной деятельности наличие хоть какой-то ученой степени — обязательное требование. Немногие решаются отказаться даже от кандидатской, хотя и такие примеры встречаются. А вот за докторскую берутся уже не все. Часто исследователю жалко своего времени, или он ориентируется на англосаксонскую систему науки, где входной билет в профессию один — степень доктора философии, аналогичная российскому кандидату наук. Неожиданно, но можно сказать, что большинство нобелевских лауреатов — кандидаты наук. 
 
Как бы то ни было, защита диссертации и получение научной степени сродни разряду для спортсмена. Сам процесс защиты похож на соревнования, где оценки дают не только за техническое исполнение, но и за красоту — как в фигурном катании или художественной гимнастике. Чтобы быть допущенным до таких научных соревнований нужно пройти и тест на допинг — проверить текст системой антиплагиат. 
 
Процедура защиты длится несколько часов, в ходе которых рассказ об исследовании займет малую часть — не больше получаса. Все остальное время претендента проверяют на стойкость вопросами от специалистов, присутствующих как очно, так и заочно. До защиты нужно собрать не менее десятка отзывов на свой труд от именитых коллег. Но игра стоит свеч — ведь своими голосами ученый совет принимает соискателя в клуб остепененных исследователей. 

«Для междисциплинарных работ, а это мой случай, сложно выбрать, на каких особенностях работы сделать акцент. Мне, химику по образованию, было немного страшно представлять в совете по физике труд, связанный с феромонами насекомых. Но, судя по отзывам, нам удалось связать в диссертации квантово-химические расчёты и поведение бабочек. В последний год перед защитой часто возникало состояние “Я не верю…”. Не верю, что текст диссертации наконец-то дописан, что работа принята советом и определена дата защиты. Не верю, что одним из моих оппонентов будет Артём Оганов. Я очень рада, что мне выпал шанс познакомится с Артёмом Ромаевичем. Положительная оценка моей работы учёным мирового уровня — сильная мотивация к дальнейшей научной деятельности. С уверенностью могу сказать, что для меня защита диссертации  — это не финальная точка. Это старт моей научной карьеры», — поделилась своими впечатлениями инженер Института физики им. Л. В. Киренского ФИЦ «Красноярский научный центр СО РАН» Полина Артюшенко.

  
 
 
…рукопись вашей статьи заворачивали рецензенты в трех журналах подряд
 
«Publish or perish» («Публикуйся или умри») — слоган, по которому живет современная наука. Научные статьи — неотделимая часть жизни ученого, его рабочего дня, ночи, и даже (хотя святое лучше не трогать) обеда. Как у всех писателей, у исследователей тоже бывают проблемы с их произведениями. Чтобы рукопись стала статьей, ее нужно опубликовать. 
 
Несколько десятков лет назад специалисты в области библиометрии решили, что для удобства работы с научными журналами и опубликованными в них статьями нужно уметь анализировать базы данных научной литературы. В результате возникли такие понятия, как импакт-фактор журнала и индекс цитирования статьи. Это метрики, которые говорят о научной репутации издания и определяют потенциальную востребованность научной информации. Зачастую именно они влияют на стратегию публикационной активности ученого. Цель исследователя — чтобы работу приняли в журнал с максимально высоким импакт-фактором. Тогда с большей вероятностью коллеги ее заметят и будут цитировать чаще. 
 
При подаче рукописи статьи в журнал с очень высоким импакт-фактором процесс публикации чаще всего очень быстрый. Буквально через несколько часов можно получить ответ от редактора: «Ваша статья не подходит нашему изданию». Если повезло, и редактор дает добро, рукопись отправляется к рецензентам. Их может быть от двух до пяти. Каждый из них оценит достоверность полученных результатов, надежность методик, обоснованность выводов. В зависимости от личных качеств и заинтересованности рецензент будет докапываться по-крупному и/или до каждой мелочи. Не исключены варианты и нечестной игры — рецензией можно убить конкурента. Хотя хороший редактор такие ситуации отслеживает и не допускает конфликта интересов. 
 
Даже после получения положительных отзывов ученого ждет долгий труд по доработке текста и подготовке ответов на замечания. Действо может затянуться. Иногда статью отправляют и на второй, и на третий круг внешней оценки. Все это длится до тех пор, пока редактор и рецензенты не будут удовлетворены ответами и исправлениями. В результате до выхода научной статьи в свет проходит от нескольких месяцев до, в худшем случае, нескольких лет. 
 
Хотя процесс публикации может быть выматывающим, ученые мирятся с этим неизбежным злом. Ведь экспертная оценка помогает предотвратить распространение ложных результатов, обеспечивает достоверность, корректность и точность результатов.
 
«Рецензирование статьи полезно, поскольку профессионал со свежим взглядом может дать ценные советы по интерпретации или подаче результатов. Однако привыкнуть к критике тяжело. Часто бывает, что ты написала статью, отправила в журнал и уверена, что сделала отличную работу, но тут приходит рецензия, где написано: текст надо переделать. Часто статью приходится перерабатывать настолько сильно, что потом не узнаешь ее и сама. Случаются и забавные ситуации, когда в связи со сменой рецензентов после нескольких кругов исправлений текст возвращается практически к первоначальному варианту. На моей памяти только две статьи коллег были опубликованы без изменений. Другой крайний случай — одна наша работа была принята к публикации только в тринадцатом журнале. До этого ее двенадцать раз переделывали и отклоняли. В ней не было великих открытий, просто рутинная информация о содержании жирных кислот в конкретном виде рыб. Отклоняют статьи очень часто. Опубликовать их — это отдельный труд. Собрать и обработать пробы — лишь небольшая часть исследования. Выполнить ее может хорошо обученный лаборант или инженер. Дальше начинается работа ученого, в ходе которой необходимо проанализировать и понятно представить данные, вписать их в научную картину мира, написать рукопись и довести результаты до публикации», — комментирует старший научный сотрудник Института биофизики ФИЦ КНЦ СО РАН доктор биологических наук Олеся Махутова. 


 
…можете назвать номер гранта, если вас разбудить среди ночи
 
Деньги правят миром. В науке — тоже. Приборы и установки, в отличие от ученых, не готовы работать за идею. Без финансирования исследователи не могут ни купить новое оборудование, ни починить старое, ни оплатить труд инженеров. Еще и перспективному студенту или аспиранту будет не лишним приплатить. Государственного финансирования на все запросы не хватает. Здесь на помощь приходят гранты — государственные или частные средства, которые выделяются на реализацию конкретного проекта. Гранты бывают разного размера — от крупных, позволяющих создать целую лабораторию, до индивидуальных или полученных маленькой группой на решение небольшой задачи. 
 
Гранты выдают на основании конкурса. Соответственно первый шаг — это подготовить заявку, которая должна убедит экспертов поддержать проект. Заполняя ее, ученый становится «универсальным солдатом»  — нужно составить детальный план реализации проекта, расписать смету на несколько лет вперед. Как только проект поддержан, на горизонте сразу загорается табличка: «Скоро отчет!». 
 
Можно сколько угодно ругаться на «глупые» формы грантовых заявок, непонятливых экспертов или занудливость отчетов, но активная и действующая научная группа без грантов не живет. Бывает только одно исключение — если ваша область деятельности связана с оборонной тематикой. Тогда ученому знакомо другое слово — «хоздоговор». Здесь свои правила игры, а порой и суммы, но о секретном лучше молчать. 
 
Стоит ли эпопея с заявками и отчетами своих денег? Конечно! Гранты дают ученым возможность проводить инициативные исследования, пробовать силы в новых перспективных направлениях, вести работы широким фронтом, и, в конце концов, ездить на научные конференции. 
 
«Получение грантов стало для ученых рутинной работой: пишете заявку, проводите исследования, отчитываетесь, и пока не закончился предыдущий проект, подаете новую заявку. Структура большинства заявок — стандартная. Нужно указать, что вы хотите сделать, для чего это нужно, какой у вас есть опыт или задел, какие методы и подходы будете использовать для достижения цели. После всю поданную информацию оценивают эксперты. В своих заключениях они могут указать на сильные стороны и проблемные места в проекте. Я считаю, что это очень полезно. Так, если вашу заявку не поддержали, то можно учесть замечания рецензентов при написании следующей, которая в результате может стать более качественной и интересной. Если вы выиграли многолетний грант, то каждый год надо предоставлять промежуточный отчет, где описывается все, что получилось, а если не получилось, то обязательно следует объяснить, почему, ведь отчеты также передаются экспертам для оценки. Бывает, что результат отличается от запланированного. Это нормально, поскольку не всегда получается идеально точно предсказать, какой результат получится в ходе реализации проекта. При необходимости можно обосновать коррекцию ранее заявленных планов. Важно также правильно подать свою идею. Могу сказать из личного опыта: формальные вещи, которые нужно указать в заявке, ученые иногда любят описывать слишком витиевато. В начале своей карьеры я сам страдал от этого. Помню, как в отзыве эксперта было написано: “Не очень понятно, что авторы хотят сказать”. Поэтому лучше подходить к заявке более сдержанно. Сейчас мне нравятся четкие строго структурированные тексты, с конкретными строгими фразами. Заявка на грант — это не литературное произведение, в ней все должно быть просто и понятно эксперту», — рассказывает старший научный сотрудник Института физики ФИЦ КНЦ СО РАН кандидат физико-математических наук Михаил Крахалев.


 
…имеете отдельный ящик стола для бейджиков с конференций
 
Конференции для ученых — словно встречи в кругу друзей и родственников: кто-то восхищается тем, какую огромную работу вы проделали, кто-то сомневается и критикует. Часто все это происходит где-нибудь в далекой стране, и окружающие говорят пусть на плохом, но английском языке.
 
Для молодого ученого научная конференция — место, где можно и себя показать, и людей посмотреть. Для более опытных коллег участие в работе конференции часто является инструментом закрепления статуса. Норма, когда маститый исследователь окружен стайкой своих аспирантов и аспиранток. Во-первых, их можно познакомить с коллегами, что важно для научной карьеры. Во-вторых, это способ демонстрации: «моя группа ведет активную работу, мы можем себе позволить выбраться на научные смотрины и представить сразу несколько докладов».
 
Сами доклады бывают трех типов: постерные (или стендовые), устные и приглашенные. Нельзя сказать, что статус первых двух сильно отличается. На хорошо организованном мероприятии возле постера можно собрать гораздо больше слушателей, чем во время устного сообщения. Обычно на крупном конгрессе параллельно проходит несколько секций. Если ваш доклад совпал по времени с выступлением известного ученого — пиши пропало, все будут там. Приглашенное выступление — другая лига. Такое уже не стыдно записать очередной строчкой в резюме.
 
Как ни странно, иногда доклады не самая важная часть конференции. Такое мероприятие — отличная площадка для научного общения и обмена идеями. Здесь можно расширить научные связи и наладить сотрудничество с другими специалистами, в том числе из смежных дисциплин. 

«Сначала я воспринимал конференции, как приятный бонус научной работы, но впоследствии осознал и ощутил их необходимость. Например, на международной конференции в Сочи в прошлом году я слушал рассказ ученого из Казани о структурных исследованиях биомолекул. Во время доклада я задал ему несколько вопросов. После мы встретились на постерной сессии, где уже я представлял своё исследование структуры ДНК-аптамеров методом малоуглового рентгеновского рассеяния. Он подошёл ко мне, выслушал и дал дельные советы. Пообщавшись с ним на тему спектроскопии ядерного магнитного резонанса, я выяснил, какие методы можно применить к нашим молекулам. После этого написал проект по исследованию аптамеров этим методом и подал заявку на грант в Российский фонд фундаментальных исследований. Фонд поддержал наш проект, и сейчас мы приступаем к его реализации — а всё началось с одной вдохновляющей беседы на конференции. Сейчас я нахожусь в Германии на очередной конференции, где узнал об интересных исследованиях на Европейском рентгеновском лазере на свободных электронах. Буду писать докладчице из Германии. Обсудим её работу и, может, договоримся о совместном проекте. Так что конференции являются неотъемлемой частью работы учёного, и почти всегда дают новые контакты, идеи для исследований, свежую информацию о своей и смежных научных областях, которая может быть полезна в будущем», — говорит аспирант Института физики ФИЦ КНЦ СО РАН Роман Морячков. 
 

  


…объясняли СМИ «а зачем это нужно?»
 
Делиться исследованиями и важными открытиями с учеными-коллегами — важно, но не менее значимо рассказывать о них обществу. В этом случае ученый вступает на неизведанное для него поле — мир СМИ. Здесь свои законы и правила. В журналистике важны скорость работы с информацией, ее актуальность и доступность изложения. Ученые по сравнению с представителями медиа работают не спеша, любят скрупулезно отмечать все детали, ревностно относятся к терминам. Совместить подходы к работе двух сторон бывает непросто. 
 
Особенно сложно сойтись во мнениях, когда тема «горячая» и получила широкий охват в СМИ. Еще вчера все говорили про глобальное потепление, а уже сегодня нужно переключаться на коронавирус. Когда в новостной повестке появляется резонансная проблема, требующая научного комментария, эксперты получают десятки схожих запросов от разных журналистов. Конечно, занятому в лаборатории ученому может порядком надоесть отрываться от текущих размышлений и разъяснять один и тот же факт репортерам и ведущим разных СМИ. В научном мире если ты опубликовал результат, то его повторная публикация воспринимается как нарушение этики. В реальном — сотни публикаций в СМИ на одну и ту же тему не гарантируют, что сообщение дошло до всех. Всегда найдется место и аудитория для очередного репортажа, на, казалось бы, избитую тему. 
 
Отношения между журналистами и учеными могут быть сложными, словно у влюбленных. Однако, как и супруги, они должны понимать и принимать друг друга, несмотря на все недостатки. Ведь если ученый не поделится своими знаниями, это сделает кто-то другой менее- или совсем некомпетентный в конкретном вопросе.

«Мне доводилось и попадать на страницы желтой прессы с выдранными из контекста словами, и в течение недели рассказывать об одном и том же факте разным СМИ. Понимаю, что обычного ученого, не готового к публичности, такие ситуации могут раздражать и даже расстраивать. Как и в любом деле, здесь важна практика и привычка. Игнорировать запросы СМИ в эпоху пост-правды нельзя. В конце концов, одна из задач науки — выполнять экспертную функцию. Когда ко мне обращается журналист, он хочет узнать мнение специалиста. Бывает, я знаю, что это не совсем моя тема, но понимаю: все равно могу рассказать по данному вопросу больше, чем большинство доступных конкретному СМИ экспертов. Значит, нужно выполнять свою профессиональную обязанность, разбираться в вопросе и доносить до общества точку зрения научного сообщества. Иногда меня удивляют коллеги по научному цеху. С одной стороны, они жалуются, что в СМИ много недостоверной, а порой и лженаучной информации. С другой — отказываются от общения с журналистами. Это нелогично, ведь второе с неизбежностью порождает первое», — комментирует ведущий научный сотрудник Института биофизики ФИЦ КНЦ СО РАН кандидат биологических наук Егор Задереев.